В горькой печали и полном отчаянии пишу вам это письмо, главный наш человечек Смутного Времени. Нечасто видим мы вас в нашем кошачьем гнездышке и отчаялись уже весточку получить, но тут случилось негаданное — снизошло на нас ваше внимание, и все последствия его в маленьком уголочке форума отражаться стали. Как рады мы были событию этому! Повылазили из норок своих и сразу самозабвенно на благо проекта работать начали. А проект-то у нас живой, он всё чувствует. Так и стал он потихонечку ответной реакцией нас радовать: то рестартом долгим побалует, то багами новыми угостит. Но что такое баги и рестарты по сравнению с силой власти эсвэшной?! У нас же тут атмосфера особенная, теплая да семейная, все друг друга по никам и порокам изучили уже. Оттого и с такой нежностью да любовию в политике переписываемся. Оно же что получается? Наше с вами царство хоть и маленькое, но особенное, со своей властию, с женскою. Куда ни глянь — все пол прекрасный захватил и своей чуткой наманикюренной ручкою заботливо мужичков душит.

Кто, думаешь, у нас главный властьимущий сейчас после тебя, главный наш человечек Смутного Времени? Принцесса тобою поставленная, свет очей наших, конечно. Самую властную структуру держит в лапках своих нежных. Как держит, спрашиваешь? Хорошо держит. Добротно так держит инструмент многокнопковый, ей одной предоставленный. Иной раз кажется, что даже зубками вцепилась. Как игровой процесс наш тут, спрашиваешь? Так же, как и власть: очень по-женски. Битвы ведем невидимые, на фронтах интриг да на полях клеветнических. Молоты-топорики, игра в войнушки — оно ж сложно для понимания женского, мелко да примитивно. Так и правит принцесса твоя массами народными социальными, невзирая на обстановочку.

Но ты плохого не думай, не жалуюсь я, а так: ворчу немного. Она-то хоть и по-женски правит, но очень справедливо. И девочками своими умело руководит. А девочки-то, девочки вокруг принцессы твоей — одно загляденье! Разум и душа радуются, когда заветная кнопочка по твою душу нажимается не какой-нибудь волосатой тяжелой мужской лапищей, а легким движением тонкого запястья. Вот Рыбка наша, например: тюкнет, бывает, кнопочку своим пальчиком, и уже летит негодник окаянный кубарем из приемной сиятельной прямиком в темницу холодную, но не озлобленный на все ваше царствие, а с мыслями просветленными да благочестивыми. Даа… Или пуще того: коли случится, нахмурится наша Яблочка-веселушка на писак глупых и нерадивых, да топнет ножкой разгневанно – тут же лишается виновный злодей всех своих богатств, нажитых неправедных, но не горюет и не плачется, а мигом бежит мяукать осанну ей и тебе восхищенную. Потому что знает: коли не промяукает, то гробик ему будет мягкий и уютный, ими наши мастерицы по всему свету славятся.

Всем довольны мы, всему рады, лишь одна беда появилась у нас. Да и то сказать, не беда, а так, огорчение пустяшное. Даже и вымолвить неудобно… Завелись вдруг у нас разбойники, прямо сами и не догадываемся, откуда такая напасть. Нет, не те разбойники, что давно уж на дорогах шалят – тем мы, как вы и велели, печати повыдавали и наказали налог непрекословно платить. Послушались, как не послушаться.

А эти-то совсем оторвы оказались. Не то, что налог не хотят платить, – саму власть твою мудрую и терпеливую чтить отказываются. Мы уж их и кусали, и царапали от всей души, и даже, страшно вспомнить, в колодце топить пробовали. Каждый раз вывернутся, окаянные, неведомым образом, а потом поутру на всех заборах речи хулительные накарябаны. И ведь не из тех речей, за которые ваши слуги уж приучены мигом кляпы вставлять своевременные, а используют слова заморские да замысловатые. Мы не всё и понимаем-то, но точно знаем – матерщина. Что ж еще-то? А чаще прочих корябают слово особо хитровывернутое, наверняка самими бесами нашептанное, даже и повторять его совестно: “матриархат” какой-то.

Уж мы душим их — душим, но не хватает наших лапок никак. Видно, мало все же служительниц ваших, ангелицам подобных, послано нам для вразумления. Посему прошу у вас и требую принять самые строгие меры по ужесточению женского всевластия на просторах нашего царства. Тогда мы уж точно истребим всех этих оглоедов многограмотных, невзирая на их завывания, слуху нашему кошачьему противные. А мы, верные твои подданные, будем, как раньше, на солнышке жмуриться и внимать речам достопочтенным, что угодны твоим посланницам будут. Только приучи уж их хвостики под плащами да мантиями прятать, а то честной народ, бывает, дюже смущается.