спаркс
12 июня 2017 00:14, автор Туманность
Элинси, фермер
Прибрежный холм на Полуострове Падающих Звёзд
Когда я была маленькая, я любила придумывать название кораблям, уходящим за горизонт. Например, огромный боевой галеон мог стать для меня «Разящим волны», а маленький гарпунный катер — «Пунцовой колючкой». Мне казалось, что так они приобретают характер и свою особенную, неповторимую судьбу. Всю свою жизнь я прожила на одном и том же месте, лишь изредка выходя в плавание под знаменем какой-нибудь новой гильдии. И всё, что я могла — путешествовать в своих фантазиях вместе с «Нуменором» или торговать восточными пряностями с «Душой арапки».
Сейчас на горизонте был только один скоростной катер. Я не могла разглядеть, грузовой он или нет, но такие катера позволяли себе состоятельные горожане, поэтому назвала его «Отблеск Кипрозы». Он прыгал по волнам, как будто был маленьким солнечным бликом. Вот уже четверть часа я придавалась наблюдениям, пока ждала своего друга эльфа Лимерса. Он сказал, у него очень важный разговор для меня, и велел собраться в дорогу. Наверняка, он потащит меня куда-то на исследование подземелья, достаточно тёмного, чтобы ему там было интересного, и недостаточно опасного, чтобы там было интересно мне. Его опоздание уже переставало быть приличным, и я хотела, было, пойти собирать лимоны в своём саду, как вдруг увидела его спешно приближающуюся фигуру. Лимерс был обеспокоен.
— Ты должна бежать, — выпалил он, даже не отдышавшись.
— Что ты такое говоришь, Лимерс? — спросила я.
Его вид меня забавлял. Уши смешно дрожали.
— Смотри, — он достал смятую бумагу, — это ты. Твой портрет.
Изображение нарисованной девушки и вправду здорово походило на меня, но наверняка было трудно сказать.
— Кто это нарисовал? Какой-нибудь уличный художник? — продолжила я спрашивать.
— Тебе лучше не знать, кто это нарисовал. Просто тебе больше нельзя возвращаться домой. Там тебя уже ждут. — сказал эльф.
— Конечно, меня там ждут! Мои лимоны и лавровые деревья. — поддержала я его шутку.
Но Лимерс, кажется, не шутил. Он не на шутку разозлился.
— Ты не понимаешь! — закричал эльф, — Мы все теперь рискуем. Я рискую сейчас, когда говорю тебе это. Тебя ищет император. Он хочет тебя убить. Пойми, Элинси, ты — мотив. Ты оружие, которое угрожает мирозданию.
— Да что ты несёшь, Лимерс? — я недоумевала, это всё звучало слишком загадочно и громко, — Какой ещё я мотив?
— Я не знаю, Элинси, не знаю, — быстро затараторил мой друг, — Но это всё -правда. Ты должна мне поверить. Спрячься где-нибудь так, чтобы тебя никто не нашёл.
— Но как я спрячусь, если меня, по твоим, словам, ищет император? Разве смогу я защититься от него? — спросила я.
— Ты должна попробовать. Говорят, если хочешь что-то спрятать — делай это на видном месте. Затеряйся где-нибудь в людном месте, где никто не спросит твоего имени и происхождения. И никому не рассказывай о себе. Я должен бежать, Элинси. Надеюсь, когда-нибудь мы ещё с тобой увидимся.
Лимерс неуклюже обнял меня, посмотрел как-то скорбно, как будто сам не верил в свои слова, и пошёл прочь. Какое-то время я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за ремесленными домами.
Стоит ли ему поверить? Выглядел он убедительно. В конце концов, даже если он ошибался или что-то неправильно понял, это может быть неплохим приключением.
Далеко я всё равно не уйду, но одна идейка у меня появилась.
Потом перевела взгляд на море. «Отблеск Кипрозы» исчез и на его месте сейчас плавал огромный парусный фрегат, настоящая редкость для этих мест.
Он только заходил в порт, возможно, чтобы моряки отдохнули и подкрепились провизией.
Мне понравились его паруса, отдающие золотом и украшенные банальным, но эффектом гербом — головой льва.
Я назвала его «Месть Аиниты».
Капитан Лукин, офицер гильдии «Рокмон».
Таверна «Благодать Нуи», где-то в заболоченных низинах
Густой туман застилал лес, окутывал влажной дымкой деревья и редкий бревенчатый забор.
Лукин посмотрел на тусклый фонарь у крыльца таверны, чтобы убедиться, что его глаз всё ещё способен что-то различить в этой серости.
Пламя в фонаре то и дело вздрагивало, каждый раз обещая погаснуть в следующую секунду.
«Благодать Нуи» была некогда популярным местечком, когда через лес проходили торговые пути.
Сейчас это было одно из самых отдалённых и злачных мест, приют для воров, одиноких исследователей и мрачных скитальцев.
Командор перевёл взгляд на своего спутника — лорма с мягкой бородой, украшенной золотыми браслетами на манер инистрийских купцов.
Расшитый изумрудами и чёрным жемчугом камзол выдавал в низкорослом спутнике состоятельного торговца.
Вот уже четверть часа лорм не затыкался.
— Золото, — продолжал свой монолог лорм, — золото, мой мозолистый друг правит этим миром. Вот посмотри на меня. Кого ты видишь? Слабого безродного коротышку Кивоса слабой расы. Однако же моё состояние и мой гибкий расчётливый ум сделали для меня доступными самых желанных женщин запада и востока, и не только женщин, но и самых могущественных убийц. Я их всех могу купить, — лорм довольно потёр пальцем один из браслетов на своей бороде.
Судя по тому, как он был отполирован, делал он так довольно часто.
Лукин оценил увесистый мешок за поясом безродного коротышки в изумрудах. С юных лет капитан честью и долгом служил императору, и никогда не держал в руках состояние тяжелее трёх золотых.
Этого ему хватало на пару новых сапог и добрую кружку эля.
Если бы не великая цель, которая важнее любого золота, Лукин мог бы стать богатым прямо сейчас.
На мгновение капитан позволил себе помечтать о том, куда бы он потратил этот набитый монетами мешок, и спиной прислонился к забору.
Ноги моментально погрузились в липкую грязь.
— Все двери мира открыты для меня, — продолжал лорм, — я мог бы стать советником, или даже лордом, — он сладко улыбнулся и похлопал рукой по мешку с золотом, — И я очень не люблю ждать! Я такой нетерпеливый, что приходится часто переплачивать, как сейчас. Честно тебе скажу, сгораю от нетерпения. Да-да. Об Алексе ходят такие легенды, что впору дать дёру! Если бы я не был таким любопытным и так не жаждал встретить его самолично, отправил бы сюда кого-нибудь менее ценного, чем я сам.
Лукин неотрывно смотрел на пухлую ладонь поверх тяжёлого мешка. Ему показалось, что ручка лорма похожа на женскую, такая белая и гладка кожа была на ладонях его собеседника. Перед глазами всё ещё стояли картины яств и одалисок, растирающих изрезанное шрамами тело Лукина под жарким солнцем Долгой косы. И прекрасное, светящееся улыбкой лицо его возлюбленной Лиссы. Он мог бы сделать её настоящей баронессой с этими богатствами. Чтобы отогнать неуместный соблазн, капитан запустил руку в нагрудный карман и нащупал мягкий пушистый локон. Ожидание затягивалось, и воин решил вступить в беседу.
— Всё же есть вещи поважнее золота, даже для такого, как наш долгожданный гость, — начал Лукин, продолжая сжимать локон в своём кармане.
Кивос заливисто захохотал, обнажая разноцветные зубы. Говорят, лормы знают рецепт несмываемой краски. Лукин успел различить четыре цвета, прежде чем его собеседник успокоился и снова заговорил.
— И что же это, по-твоему? Честь? Доблесть? Или может быть дружба или любовь? В таком случае, дорогой капитан, вы так мало о нём знаете! Говорят, ещё будучи тюремщиком Нагашара он заключил сделку с самим Кириосом, и тот подарил ему кинжал, который не знает промаха и пощады. Нет, мой друг, нет. Пусть моя философия богатства кажется вам примитивной, но она сработает, скоро сами увидите.
— Что ж, — усмехнулся Лукин, — сейчас мы это выясним, — и взглядом указал на тёмную фигуру в плаще с капюшоном.
Незнакомец, казалось, собрался по крупицам из самого туманного облака, и теперь почти бесшумно направлялся к колоритной парочке. Под его шагами не было слышно ожидаемого чавканья жидкой грязи, из чего капитан заключил, что перед ним призрак, просто летящий над поверхностью. Но Алекс не был призраком.
Он остановился и молча задрал рукав, обнажая искусную татуировку стражника Нагашара. Лукин завороженно уставился на светящиеся переливы чернил. Лорм оцепенел.
Среди сумеречного тумана древние письмена на коже выглядели особенно зловеще.
Была ли в них какая-то особенная структура? Лукин не успел понять, поскольку в одно мгновение татуировку от его взгляда закрыла плотная ткань рукава.
— Доброй ночи, — улыбнулся лорм, снова обнажая разноцветный ряд зубов.
Ответа не последовало. Тогда Кивос спешно затараторил:
— К делу, так к делу. Люблю деловых людей, — он понизил голос. — Есть один советник. У меня с ним старые личные счёты, и теперь они стали ещё более актуальными. Дряхлый старик, поживший. Тот, кого называют предсказателем, — он торопливо отвязал мешок от пояса, пальцы его дрожали. — Здесь десять тысяч золотых.
Лорм неуверенно протянул мешок незнакомцу, но тот оставался неподвижен.
— У старика очень хорошая охрана, — продолжал лорм. — Поверьте, наша гильдия не стала бы беспокоить вас, если бы мы могли решить проблему своими силами. Но Гроссл помешанный фанатик! Никого к себе не подпускает.
Алекс повернулся к Лукину. Короткий жест, но такой понятный.
— Мне наплевать на разборки богатеев, — двинулся вперёд Лукин. — Я служу Марли и его императору, и теперь ты тоже послужишь. Здесь — твоя слабость! — Лукин сжал в ладони белокурый локон. Он, наконец, обрёл самообладание. Нельзя показывать страх, даже если ты стоишь в двух шагах от самой смерти. Нужно дать знать, что ты способен смотреть ей в лицо и даже угрожать. Только так проявляется настоящая сила. Только сила может противостоять другой силе. — Четыре для назад мастера меча пересекли Океан Миров, и нашли твою женщину на Ашьяре. Ты хорошо её спрятал, но люди императора — лучшие ищейки. О, не беспокойся. Она не интересна власти, нас гораздо больше волнует другая. Молодая безродная девка. Не человек. Химера, ведьма. Живёт под падающими звёздами. Она опаснее всех советников. Говорят, что ты способен найти даже любого из двенадцати. Найди её. Найди и убей.
Алекс убрал капюшон и посмотрел Лукину в глаза. Он оказался блондином с цепким взглядом. Капитан поёжился под пристальным взглядом почти прозрачных глаз. Он ощущал кожей, что в любое мгновение кинжал может найти его сердце, и он уже никогда не узнает ни своей Лиссы, ни одалисок, ни даже запаха эля. Ещё одно испытание воли и отваги.
— Я могу прибавить ещё десять тысяч золотых, — взвизгнул Кивос. Он всё также стоял с протянутым тяжеловесным мешком, который заметно подрагивал.
ГЛорм не ожидал такого поворота событий. На него никто не обращал внимания, Алекс всё также испытующе смотрел на Лукина.
— Если через две луны ведьма будет ещё жива, — продолжал капитан, — кое-кто погибнет на Ашьяре. И, поверь, это будет не милосердная смерть! — Лукин для убедительности и оскорбительности поднёс локон к губам и поцеловал его. Запах гвоздики и аниса. Прекрасная, должно быть, дева обладала им. У Алекса иной и быть не может.
Ещё несколько секунд Лукину пришлось выдержать взгляд бывшего стражника Нагашара. Секунд, которые показались ему целой вечностью. Но он чувствовал, что что-то дрогнуло в Алексе. Управлять можно кем угодно, даже самым опасным убийцей, нужно было только найти его слабость. И показать ему свою силу.
— Что ж, — когда заговорил Алекс, оба его собеседника слегка подпрыгнули от неожиданности, — десять сейчас, десять потом. Отличная сделка.
Он повернулся к гному, забрал мешок из его рук, и пожал мягкие пышные ладошки. Гном выглядел тряпичной куклой, которая просто подалась игре своей хозяйки.
— Но она умрёт! — Лукин не могу поверить такому выбору, потряс локоном, как будто это была сама обладательница, — твоя женщина умрёт!
— Все когда умирают, — Алекс пожал плечами, пристёгивая мешок к поясу своего плаща.
— Ты ведь не можешь быть таким чудовищем, — капитан нащупал рукоять своего меча, и был готов вытащить его, как вдруг почувствовал лёгкий толчок. Лукин увидел рукоять кинжала прямо у своей груди, искусную и инкрустированную, вот только он никак не мог понять, где само лезвие. Пока не увидел, как оно медленно появляется его его собственной груди.
— Не может быть, — прошептал Лукин и упал на колени.
Алекс взял из слабой руки капитана локон и протёр им лезвие своего кинжала, наблюдая, как светлые локоны впитывают пенящуюся кровь, затем кинул окровавленный клок прямо перед капитаном.
Лукин поднял голову, чтобы заглянуть в светлые глаза своего убийцы. Всё, что в них было — холод и безразличие.
— Не может быть, — повторил Лукин, — у всех есть слабости.
— Конечно, — отозвался Алекс, — нужно было просто предложить мне больше золота. Через сутки ждите новостей, — бросил он Кивосу, который только слабым кивком отреагировал на его обращение.
Накинул капюшон, и пошёл прочь, также бесшумно растворяясь в тумане.
Лукин посмотрел на сползающего в грязь Кивоса и закрыл глаза. Нельзя показывать страх, даже если смерть внутри тебя. Мгновение — и всё перестало существовать. Не было ни Кивоса, ни тумана, ни липкой грязи, а только тепло улыбки Лиссы и свет её волос.
Советник Гроссл, предсказатель.
Мостовая Ост-терры
Жара нынче была редкостная. На раскалённых камнях мостовой у главной мечети плавились подошвы сандалий. Советник Гроссл медленно пересекал площадь в окружении своих охранников. День, как почти всегда в здешних широтах, был солнечный. Пространство под ногами пылало оранжевой плиткой, перерезанной время от времени тонкими теневыми полосками пальм. Вверху стало темнее — больше зелёных насаждений, оранжевое исчезло вовсе, сменилось более спокойным бежевым. Это кончилась главная площадь. Дорога пошла к самому крупному святому зданию, куда держал путь предсказатель. По обе стороны воздух и камень охлаждали фонтаны.
Гроссл жестом приказал страже войти в мечеть, чтобы вывести оттуда случайных паломников. Жара действовала на советника, как снотворное. Однажды, придя в мечеть для намаза, он даже посмел уснуть прямо на благодатной прохладе мозаичного пола. Сначала даже забеспокоился, что его кто-то видел, но оправдал это тем, что здесь испытывает странное ощущение, как будто он проводник чистой энергии Нуи. Словно сама богиня насылает сны-видения. Вместе с советником в помещении дозволено находится только хифу — толкователю священных писаний и хранителю историй двенадцати. В разное время хифы менялись, но всегда это неизменно был уважаемый и авторитетный человек, охранитель пророчеств великой эпохи.
Гроссл как раз начал придаваться размышлениям о благочестивом и религиозном Инохе, чистым духом, как и его отец, как его прервали приглашением зайти внутрь.
Совершив привычные омовения, прорицатель шагнул под пёстрые полусферы внутреннего убранства мечети.
Сегодня его привело сюда тревожное пророчество, которое мучило уже вот уже которую неделю. Тёмное предсказание о грядущих переменах и новом императоре, который не желает власти. Об императоре, который разрушит континенты и мироздание ради личной цели. Каждый раз, как только Гроссл погружался в свой морок, он сам становился этим новым императором. Он видел свои руки, изрезанные шрамами, и инкрустированный кинжал в них. Он видел чужую смерть и бесконечный холод внутри себя. Безразличие и бесстрастие. И самое главное — он видел женщину. Каждый раз, в каждом видении он шёл к ней, и никак не мог догнать. Она ускользала сквозь время и пространство, но Гроссл хорошо запомнил её образ. Много раз впоследствии он рисовал этот образ на холстах, чтобы предупредить нынешнего императора Марли об опасности, и каждый раз её черты становились всё отчётливее.
Гроссл знал, что мир стоит на пороге ещё одной кровавой войны, которую затевают торговцы — лормы с северных континентов. Эти набитые драгоценностями мешки признавали только одного бога — золото. И если им это позволить, мир погрязнет во тьме и похоти. Тем страшнее казалось ему навязчивое пророчество.
Советник знал, что кто-то невидимый двигает фигуры на поле в угоду разрушительным переменам. Но он и сам был неплохим игроком. Он должен идти вперёд и быть на два шага раньше, чем его невидимый соперник. Даже если он играет с самой судьбой.
Руки Гроссла зажгли опиумные благовония. В нос ударил знакомый запах, и мужчина привычно опустился на колени, затянув тихий напев. Как только его лоб коснулся пола, он моментально провалился в своё видение.
Он снова был кем-то, кто идёт за таинственной незнакомкой. Он чувствовал тот же холод внутри и с тем же безразличием резал всех, кто пытался загородить её. Он не хотел власти, не хотел завоеваний, он знал, что только когда, наконец, поймает её — миссия завершится. В какой-то момент её образ оказался совсем близко, буквально на расстоянии вытянутой руки, Гроссл с силой рванул вперёд, но наткнулся на барьер, который отгораживал его. И в этот момент она увидела Гроссла. На короткий миг предсказатель оторопел и застыл в ожидании. Снова рванул вперёд, и снова наткнулся на прозрачную преграду, мерцающую голубым веществом.
Девушка приоткрыла губы и медленно выдохнула, на поверхности барьера образовалось небольшое запотевшее пятно. И он стала водить пальцем по прозрачному барьеру, как по стеклу.
Гроссл мог поклясться, что это было послание. Через мгновение он прочёл: «ПАНТЕОН». Его недосягаемая спутница старательно перечеркнула написанное. Предсказатель сжал сильнее кинжал в руке и с силой ударил прямо по перечёркнутому слову, но её образ стал таять, расвторяться в пространстве, как делал это всегда до этого. Гроссл стал сильнее бить, чтобы успеть словить последнюю ускользающую надежду. В один из ударов он сложил всю свою силу, которой никогда не обладал, но которую чувствовал в новом императоре, — и барьер рассыпался на тысячи мелких осколков, как и видение предсказателя.
Он всё ещё сидел посреди мечети, слабый и мокрый от пота старик.
Когда его глаза привыкли к свету, он быстро встал и пошёл к хифу. Сегодня это на удивление молодой человек с почти прозрачными глазами. Странно, что он в таком возрасте он знает наизусть все книги священных писаний. Но Глоссер был слишком занят новым вопросом, чтобы задуматься над этим.
— Хиф аль-кур’ан, — обратился советник, как требовали правила уважения к духовному сословию, — меня сегодня интересует «Пантеон». Мне явилась девушка, которой очень мешает «Пантеон». Найди мне это слово! Что сказано в книгах о древних пророчествах и жестоких императорах? Какие предостережения оставили нам древние? Я очень беспокоюсь за Марли и императора.
— Вам стоило бы побеспокоится о себе, — отозвался хиф, отворачиваясь.
— Постой, но.. — Гроссл только сейчас обратил внимание, что лицо хифа покрывают шрамы, которых не может быть у учёных мужей. И эти глаза… Гроссл теперь уже знал, что не уйдёт отсюда живым. — Ты не хиф.
Алекс, бывший стражник «Нагашара».
Пристань Сичайлд
На такой большой пристани, как Сичайлд, стояло не якоре не менее трёх десятков парусных кораблей. В глаза бросались пара боевых галеонов, заслоняющих своими чёрными парусами полуденный свет, но большинство были торговыми шхунами, принадлежащими либо конкретным торговцам, либо целым гильдиям. Они прижимались к береговой линии, загруженные товарами, которые дешевы там, откуда суда отправляются, и дороги там, куда они прибывают. Простая арифметика, но дьявол, как говорится, кроется в деталях.
Если бы времени у меня было достаточно, я мог бы выбрать любое судно для своего путешествия на Ашьяру, но сейчас мой выбор пал на трёхмачтовый фрегат под грязно-жёлтыми парусами с изображением львиной головы.
Быстроходное судно для дальнего плавания из далеких чужеземных стран с глубокими пробоинами. Они напоминали те времена, когда фрегат был полноценным участником сражений. Сейчас же корабль изрядно устарел, хозяин, очевидно, скупился на его оснастку, и бывший некогда боевым фрегат был приспособлен для торговых и пассажирских перевозок между континентами.
Да, корабль был не самым комфортным, но самое главное — он был быстрым. А времени оставалось мало: проклятье вряд ли позволит мне прожить больше недели. Вот и сейчас оно разливалось ледяным свинцом в груди и пульсировало в висках.
— Эй ты! А ну прочь с моего корабля, — заорала гибкая капитанша, ловко карабкаясь вниз по мачте.
— А это корабль? — Я огляделся.- Ну да, если ты на гребную шлюпку поставила парус, то смело можешь называть ее кораблем. Но выбросив весла, ты поступила опрометчиво.
— Я думала тебя по-хорошему спровадить, но вижу, ты этого не заслуживаешь, – ответила дамочка. Её весьма изящные черты лица обрамляли пушистые локоны. На одном глазу у капитанши была повязка на манер пиратской. Иногда она её приподнимала, обнажая совершенно здоровый глаз. Должно быть, в её понятии такой аксессуар придавал ей авторитета в представлении матросни.
Я крутил в руке золотую монету с изображением правящего императора Марли.
— Место на борту для меня найдется? — спросил я.
Приближавшаяся ко мне женщина остановилась. На её лице отразилось подозрение и облегчение одновременно.
— Мне нужно на Ашьяру, – сказал я и протянул монету.
Капитанша тянула время. Она разглядывала меня, взвешивая решение. Очевидно, её мысли одолевали сомнения и тревоги. Она закусила губу, обнажив маленький изящный клык. Мои любовницы обычно делали точно также, когда сгорали от любопытства или вожделения. Оставалось выяснить, от чего сейчас сгорает хозяйка фрегата.
— Зачем обеспеченному господину плыть на малонаселённый торговый континент, если и на его родине предостаточно развлечений? — спросила капитанша, оценивая меня цепким взглядом.
Кажется, она что-то заподозрила. По последнему указу императора Марли капитан корабля обязан знать правду обо всех перевозимых на судне грузах, тем более, если они опасны.
— Мне нужно там кое-что забрать, — я прибавил ещё одну золотую монету, чтобы развеять сомнения своей собеседницы, — Не люблю, когда трогают мои вещи.
— Три золотых, и ты будешь вместе с командой драить палубу, — решилась дамочка.
— Два золотых, и до самой Ашьяры я не встану с трюмного гамака, — парировал я.
— Договорились, — согласилась капитанша, — отчаливаем перед закатом. На торговой улице, рядом с книжным магазином, есть славный бордель!
— Пожалуй, осмотрю эти окрестности, — сказал я и стал спускаться по трапу.
Итак, я отправлялся на Ашьяру. Название над ватерлинией гласило: «ПАНТЕОН» Название фрегата мне показалось слегка пафосным, но в целом — очень внушительным. Даже несколько монументальным. Обычно крупные корабли называли «Арабеллой» или «Королевой Анной». А здесь — никаких женщин в истории владельца не наблюдалось. Я счёл это хорошим знаком.
Пока на фрегате поднимали паруса, я направился на торговую улицу и зашёл в книжный, чтобы прикупить себе развлечение на предстоящее плавание. Задние книжного магазина было достаточно длинным, с выставленными сквозь мутные витрины образцами древних фолиантов. Если бы мне пришлось покупать один из них, это изрядно облегчило бы мой золотой запас. Там, где заканчивалось лаконичное и серое здание книжного, возвышалось вычурное здание публичного дома. Казалось, архитектор хотел показать весь содержательный контраст — духовного, интеллектуального книжного мира и плотского, похотливого полумрака борделя. Сложенная из красного кирпича внешняя стена борделя белела блестящими полукругами сетчатых окон. Больше всего мне не понравился вход. Двери заменяли пурпурные портьеры, изрядно потрёпанный книзу и запылившиеся от времени. Каждый раз, когда новый посетитель заходил или выходил из этого огромного зияющего рта здания, раздавался звон восточных колокольчиков. Некоторое время я наблюдал за посетителями. Большинством своим это были лормы, матросы или горняки из местных вулканов. Но попадались и интересные личности — путешественники или наглухо закутанные в просторный плащ с капюшоном персонажи.
Я ухватился за центр груди — там, где пульсировал холод, и сплюнул горькую слюну на брусчатку. Дерьмо. Если так пойдёт и дальше, я могу и не добраться до Ашьяры. Может, среди целительских книг есть что-то о божественных дарах, которые оборачиваются проклятиями?
Когда я уже почти зашёл в книжный, ко входу в публичный дом подошла девушка. Я невольно задержал на ней взгляд. Не думаю, что меня привлекла её внешность — ничего выдающегося, скорее было в ней нечто знакомое мне. Хотя, могу поклясться, я никогда её раньше не видел. В складках её юбки сверкнула какая-то карточка небольшого размера и легко упала к ногам. Незнакомка не заметила своей потери и неуверенно шагнула внутрь, выбив из вульгарных занавесок очередное облачко пыли.
Не могу сказать о себе, чтобы я был любопытен. Но мне вдруг показалось, что если какой-нибудь незваный гость вздумал бы здесь пройти, я должен был этому воспрепятствовать. Мне стало противно уже от того, что меня заинтересовало это, но через секунду я стоял у этого входа с картой Таро в руках. Цветом она походила стены самого борделя и была новёхонькой. Подписано было «THE EMPEROR».
Я сдержал странный порыв немедленно бежать отсюда (всегда стараюсь сдерживать подобные порывы) и вошёл, вызвав очередной тонкий перезвон колокольчиков. Внутренняя обстановка была ещё ужаснее.
Мне приходилось раньше бывать во многих публичных домах. По очевидному стечению обстоятельств, подобные места — лучшее место для убийств. Но этот был особенно отвратительным. Его держатели явно не имели вкуса, отчего на стенах висели гобелены и гравюрки пошлого содержания разных народов, направлений, размеров и цветовых гамм. Даже в их расположении было что-то беспорядочное. С потолка свисали бесчисленные полупрозрачные ткани пёстрых оттенков. Кое-где они доходили до пола, отделяя пространство между кушетками и резными скамейками. Некоторые были заняты.
— Мне сказали, вы ищете себе девушку. — Маленькая приветливая женщина вышла из-за очередной занавески, всем своим видом показывая желание угодить.
— Это так, ищу, — ответил я.
Женщина улыбнулась, и морщины в уголках её восточных глаз собрали кусочки дешёвых белил. От этого вида мне сделалось жутковато.
— Я Каласи.
— Я тоже, — ответил я.
Женщина выгнула бровь.
— Наверное, у такого особенного гостя совершенно особенные желания. Чем я могу помочь вам, Каласи? — спросила Каласи.
Она держала себя, как истинная аристократка, хотя было видно, что ей это даётся с большим трудом. Возможно, ей мешал страх передо мной — обычная реакция людей на моё появление. Я показал ей карту. Каласи искривила губы, всем своим видом демонстрируя разочарование.
— Это просто новая гадалка. Работает первый день. Не думаю, что вам удастся получить от неё то, чего вы хотите. Хотя если пожелаете, никто вам здесь не будет препятствовать, — пояснила женщина, — Она назвала себя Джейн.
— Откуда вам знать, чего я хочу? — поинтересовался я.
— У меня такая работа, — Каласи безразлично пожала плечами и махнула рукой куда-то в сторону.
Я проследил за направлением её руки. Сквозь прозрачную оранжевую пелену шёлка была видна та, которая обронила карту. Она сидела на полукруглом диване в окружении пёстрых подушек. На небольшом столике перед собой раскладывала карты и изучала их — но не так, как изучают гадалки. А так, как будто впервые их видит. Судя по тому, что она была одна, её ремесло в этих стенах не пользовалось слишком большой популярностью.
Я отодвинул завесу, прошёл и сел напротив. Девушка посмотрела на меня удивленно и вопросительно, как будто не ожидала, что к ней вообще может кто-то зайти.
— Вы хотите… погадать? — спросила она.
— Хочу, — ответил я.
Мне было интересно подмечать в ней страх и неуверенность, очень плохие качества для мнимых прорицательниц, вся харизма которых должна держаться на внушении и убеждении. Карту я решил пока приберечь.
— Хорошо, — обрадовалась она, — в таком случае я буду говорить вам, что вас ждёт. Некоторые из моих предсказаний могут показаться вам не правдивыми, но на самом деле я вижу вас глубже, чем вы сами можете видеть себя.
Я счёл это достаточно глупым заявлением, но не стал озвучивать соображения.
— Ладно, — согласился я, — тогда начнём.
Джейн посмотрела на меня испытующе, как будто не верила, что я так легко согласился с её условиями. Потом быстро отвела взгляд и начала перемешивать карты. Я заметил, что пара карт выпали из колоды во время этого процесса, но в этот раз девушка не пропустила пропажу и вернула их на место. Затем перевернула передо мной три карты.
Я ждал реакции.
Те, кто давно и хорошо играют эту роль, обычно реагируют бурно, предсказывая тебе что-нибудь совершенно невероятное, обычно это внезапное богатство или безумная любовь. Она же смотрела на карты с недоумением и немым вопросом. Кажется, они говорили ей не больше, чем мне.
— Ладно, — подхватила Джейн, — начнём. Я вижу, что вы вовлечены в опасную игру, интриги и коварство. С самого начала вас ожидают трудности. И ещё… — она задумалась. — Вы не доверяете людям и испытываете затруднения в общении. Вас ждёт борьба, признание, достижение великих целей. Вы одержите победу над превратностями судьбы!
Гадалка победоносно улыбнулось, как будто превзошла сама себя.
— Самое нелепое предсказание в моей жизни, — отозвался я и пододвинул ей найденную у входа карту.
— The emperor — прочитала Джейн, — карта означает «Император».
— Да ну? — меня это начало забавлять.
Я бы мог и дальше разыгрывать это представление, но моё время на суше подходило к концу. Я хотел добавить, что за такое плохое гадание я не заплачу и медяка, но меня грубо прервали вошедшие в наш нелепый шатёр гвардейцы.
За их спинами замаячила Каласи.
Это была не просто стража — мастера меча самого императора. Высокомерные и неприкосновенные хранители Его Величества.
— Леди, — сказал один из солдат, — Джейн. Вы должны пройти с нами. Вы арестованы.
Видимо, моя спутница была ещё более плохой гадалкой, чем я о ней подумал. Я отодвинулся в сторону, чтобы понаблюдать за арестом и в суете быстро выйти. Но Джейн в миг рванула ко мне и вцепилась в мою накидку.
Окружение на секунду замерло, а затем расцвёло безумными красками и словно бы замедлилось — я видел падение пыли в солнечном луче, летящие изо рта стражников капли слюны, но самое главное — впервые за долгое время проклятие отступило. Холод исчез.
Миг длился очень долго, и я успел подумать о том, что это не магия исцеления, которую мне доводилось ощущать на себе раньше.
Когда твоё ремесло — убийство, свою кровь приходится видеть не намного реже, чем чужую. Целители брали очень дорого, и я предпочитал обходиться эликсирами, но порой без вмешательства лекарей было не обойтись. Но то, что я почувствовал — было не просто магией исцеления. Это был чистый источник тепла для меня, топивший проклятие, как лепёшка кусочек масли. Как будто на меня наслали видение, ввели в меня в неистовство, в морок.
Первым порывом было находится в этом бесконечно, оставить так, чтобы это не кончалось никогда. Но я всегда стараюсь сдерживать подобные порывы. Я сжал тонкое запястье и с силой оторвал от собственной груди.
Мир тут же вернулся в привычное состояние. А вот холод проклятия — нет.
— Пожалуйста, мне нельзя, — взмолилась гадалка. — Я не в чём не виновата, я не знаю, почему меня все ищут. Помогите мне.
На принятие решения было меньше одной секунды. И я его принял. Кинжал Кириоса легко вошёл в глаз одного из стражников. Это самый верный способ, когда нужно быстро вырубить одного из противников. Даже смертельно раненный в сердце может ещё какое-то время продолжать бой. Раненный в мозг вырубается моментально. Глаз буквально поглотил мой кинжал, рукоятка застыла у его переносицы. Некстати вспомнилась повязка капитанши.
Второй стражник уже доставал меч из ножен, но я оказался быстрее: перехватил его же меч поверх его руки и воткнул ему в живот. Сколько будет умирать этот бедолага, уже неважно. Подумалось, что реакция у хвалёных мастеров меча императора требует доработки.
Каласи визжала, на её крик стали сбегаться местные девушки и посетители. Я схватил Джейн за то же запястье и потащил к выходу. Колокольчики в очередной раз переливчато звякнули, как будто внося свой звук в канонаду визгов.
— Что это было? — я потряс Джейн за запястье перед её лицом.
— Я не знаю, — она выглядела напуганной, но на моё счастье, хотя бы не визжала, как остальные.
— Ты владеешь гипнозом? — мне нужно было получить ответ.
— Я изучала его в Эрнарде, как и все… — ответила Джейн.
— Ты наслала на меня какое-то видение?
Я давно научился сопротивляться любой магии и внушению, пожалуй, в целой вселенной остались единицы таких магов, которые способны меня заколдовать. И я знал их всех лично. А она — она просто неизвестно кто.
— Я не понимаю, о чём ты, — девушка попыталась высвободить запястье, но я ещё крепче сжал его, — да я даже не гадалка!
— Это я уже понял, — ответил я.
Смысла удерживать её больше не было. Я освободил хватку, и она обиженно потёрла свою руку. Что ж, теперь мне окончательно пора уходить, тем более я изрядно здесь наследил. Я развернулся и быстро пошёл прочь от не-гадалки, как от нового проклятия. Я уже видел впереди, в доках, как меня ждала голова льва на крупном парусе. ПАНТЕОН. Они уже почти отчалили. Кинул последний взгляд Джейн. Она молча смотрела мне вслед, всё также потирая запястье. К слову, даже не поблагодарила. Всё-таки всё произошедшее очень странно и несвойственно для меня. Кто-то толкнул меня плечом, пока я оглядывался. К моему удивлению, это был ассасин из ордена чёрных песков. Можно сказать, конкурент в моём деле. Но удивило меня то, что он задел меня — обычно они очень осторожны и профессиональны. Раз это случилось, значит, он торопиться. И, кажется, я знал, кто будет сегодня его целью. Но я больше не мог оставаться, чтобы выяснить это — солнце клонилось к закату, а значит, настал момент отплытия. Если я потороплюсь, то ещё успею на фрегат, на котором для меня куплено место.
Джейн, неизвестно кто.
Пристань Сичайлд.
Я огляделась. Ноги сами принесли меня в какой-то двор, наполненный запахами дешёвой похлёбки и запахами моря. Достала крохотную хрустальную птичку, дурацкий сувенир с востока, который помогает мне сосредоточиться. Лимерс говорит, что если я не могу расстаться с такими вещами, значит, в жизни у меня ничего нет, кроме воспоминаний. Людям, которые действительно по-настоящему живут, не нужны дурацкие талисманы, а раз я повсюду таскаю за собой стекляшку, значит, я и не живу вовсе. Вокруг никого не было, как будто жизнь здесь остановилась. Только чьё-то стиранное бельё колыхалось на натянутых верёвках.
Я была в смятении. Нужно бежать, но я не знаю, куда мне податься. Как спрятаться, если за мной охотиться люди императора? Почему моя жизнь изменилась в один миг? И почему этот странный бледноглазый тип так отреагировал?
Запястье всё ещё предательски ныло. На белой коже остались красные следы от его пальцев.
Показалось, что за редким дощатым забором одного из домиков что-то мелькнуло. Пригляделась повнимательнее — ничего нет. Это всё мои собственные страхи, которые я должна побороть в себе, как яд, который отравляет мою душу и сознание. Что-то мелькнуло ещё раз, но уже прям рядом со мной. И это оказалась… стрела? Чёрное оперение зловеще подрагивало. Через пару секунд до меня дошло, что целились в меня. И я побежала. Ужас колотился в сердце и в голове настойчивым маятником. «Тук-тук-тук» — отбивал он быстрые удары. Нужно что-то предпринимать. Нельзя просто так бежать. Перевернула огромную бочку с вонючим содержимом, это дало мне возможность оглянуться и убедиться, что меня преследуют. Мой преследователь уже не скрывался — абсолютно завёрнутый в чёрное, так, что были видны только одни глаза, тонкий и ловкий мужчина. Я слышала про таких, орден убийц. Которые никогда не терпят неудачи в своих целях. Теперь маятник сменился жгучим «никогда-никогда-никогда». Я свернула за угол, надеясь найти там укрытие и поняла, что я в ловушке. Быстро побежала к выходу и столкнулась прямо со своим убийцей. От удара я упала, а он остался стоять на ногах. Кажется, ничего не могло его сломить.
— Я ни в чём не виновата, — попыталась ещё раз оправдаться я.
Это был глупый крик отчаяния, я понимала, что ассасину всё равно, виновата я или нет. У него есть цель, в которой он теперь уже не потерпит неудачи. В его руке я заметила тонкий стилет, который он занёс надо мной. Я зажмурилась. Попыталась попробовать на вкус момент смерти. Казалось, должно быть что-то особенное, я должна увидеть всю жизни перед глазами, ощутить тепло или боль, или, может, какой-нибудь дивный аромат. Но смерть пахла отвратительно — теми самыми помоями, бочку с которыми я недавно перевернула. Видения из моей жизни категорически отказывались проносится перед глазами. И боль… боли тоже не было. Только какой-то глухой звук падения, пробивающийся из реальности в моё сознание сквозь панику и страх. Если мой палач и собирается совершить убийство, то он явно очень медлит. Я открыла глаза. Передо мной стоял бледноглазый и у его ног лежал мой уже теперь бывший преследователь.
— Убивать в спину нехорошо! — выпалила я и тут же закраснелась.
Богиня Нуи, какая глупость!
Почему я несу такую чушь перед человеком, который дважды спас мою жизнь?
— Много знаешь об убийствах? — спросил он, вытирая кинжал о кусок чёрной материи.
Выглядел он так, как будто только что срезал цветок, а не лишил жизни вполне опасное существо.
— Послушай, я должна тебя поблагодарить… — начала я.
— Вставай, — он подал мне руку, — нужно уходить. Он здесь не один.
Я покорно вложила свою ладошку в его руку и последовала за ним. Его слова означали, что опасность не миновала, но теперь я чувствовала себя спокойнее.
Мы шли тонкими проулками, постоянно оглядываясь и меняя направление. Не знаю, шёл ли кто-то за нами, я старалась поспевать за спасителем, и это не всегда хорошо у меня получалось, судя по тому, что ему приходилось ждать меня. В какой-то момент мы оказались у огромного маяка пристани, служившим основным ориентиром кораблям, проплывающим мимо.
Сичайлд — большой торговый порт, поэтому маяк всегда горит и всегда охраняется. На деревянной массивной двери маяка висел огромный замок. Ключник, он же внушающего вида солдат, стоял рядом с тяжёлым топором наперевес, и выражал невозмутимость и угрозу.
— Нам нужно войти, — сообщил бледноглазый и схватил топор ключника за древко так, что тот не смог его сдвинуть с места или изменить его положение. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, потом мой спаситель поднёс к его глазам золотую монету. Тот поколебался секунду и накрыл её мощным кулаком. Я думаю, что согласиться на условия его заставил скорее страх, чем жажда наживы. Он отпрянул, какое-то время повозился с тяжёлым замком, и открыл дверь. Мой спутник втолкнул меня внутрь и сам зашёл следом. Дверь закрылась.
Внутри был только один путь — вверх по винтовой лестнице, и я покорно принялась считать ступеньки. Когда дошла до сто двадцать второй, захотелось спросить, зачем он это сделал. Мне нечем ему заплатить за свою охрану, да и мы никогда не были толком знакомы. Но я боялась получить ответ. Может, он тоже убьёт меня, просто оттягивает момент. Может он один из тех, кто пришёл за мной по приказу императора.
Вверху начал пробиваться тусклый свет. Ещё какое-то время мы шли в молчании, пока не вышли на открытую площадку для парковки дирижаблей. К счастью, ими давно никто не пользовался, поэтому площадка была заброшенной. Я посмотрела вниз. Голова немного закружилась от высоты, но я успела различить, что на кораблях, стоящих у причала, расхаживают мастера меча императора. Капитаны и матросы трясут головами.
Я обернулась на спасителя. Он прислонился плечом к каменной стене маяка и изучающе смотрел на меня.
— Послушай…те, — начала я, ещё не представляя, что ему скажу. — Денег у меня нет, но есть дом с плодородной лимонной фермой и лавром. Урожай в этом году был хороший, так что…
— Я не беру плату лимонами и лавром.
— Простите.
— Прощаю.
Мы помолчали.
— Какое-то время нам придётся побыть здесь, — пояснил он как будто нехотя. — Может, расскажешь, почему ты — причина для беспокойства этих людей внизу?
— Я бы и сама хотела это выяснить! — ответила я.
— У тебя есть что-то, кроме лимонов и лавра? Сбережения? Магическая сила? Богатые родственники? Связи с мятежниками? — спросил он.
— Что? — хлопнула я ресницами.
— Ясно, — ответил он, — гадалка Джейн без особых примет. И без мозгов.
— Послушай, бледноглазый, — разозлилась я. — Ты неплохо уделал тех стражников…
— Мастеров меча, — поправил он.
— Это не важно! — взвизгнула я. — Ты неплохо уделал тех стражников, но оскорблять себя я не позволю.
— Маленькая смелая Джейн, ты даже не представляешь, что я могу себе позволить.
— Я не Джейн.
— А я не бледноглазый.
С этим можно было бы поспорить, но я не стала. Глянула из-под ресниц и нахмурилась.
Он подошёл и взял мою руку за запястье, брезгливо, нехотя. Как будто это была не рука, а диковинная вещица, ядовитая змея, которую он пристально рассматривал. Как будто искал в ней подтверждение каких-то своих догадок. И, очевидно, не нашёл. Потом он сделал неожиданное. Прислонил её к своей щеке. Я заметила, что он стал чаще дышать и глаза его изменились, как будто в ледяную воду добавили синюю краску, и она медленно начала перемешиваться с прозрачной гладью. Я почувствовала лёгкое покалывание в своей ладошке, а ещё — стыд. Конечно, бледноглазый вёл себя как придурок, но было слишком подло втягивать его в своим проблемы. В конце концов, он и так дважды спас мою жизнь.
— Идём, — он неожиданно отбросил мою руку и глянул вниз. — Пора выбираться отсюда.
— И как ты думаешь обойти охрану?
— Как и всегда — куплю или убью.
— Не хочу, чтобы ты думал, что я в тебе сомневаюсь, но.. ты сам сказал, это мастера меча. Люди правительства Марли. Если послали их — значит, за мной охотится сам император.
— Значит, мне придётся убить самого императора, — он пожал плечами и улыбнулся своей шутке.
Он открыл дверь, а я кинула ещё один взгляд на море. На горизонте вставал по ветру трёхмачтовый фрегат. В лучах закатного солнца лев на его бледно-жёлтых парусах выглядел по-настоящему горящим.
— Знаешь, когда я была маленькая, я любила придумывать название кораблям, — зачем-то поведала я и указала кивком на горизонт. — Смотри, какой огромный. Должно быть, его хозяин назвал его в честь своей возлюбленной. Давай его назовём! Как тебе «Надежда» или «Графиня Виктория»?
Бледноглазый посмотрел в направлении в моего взгляда.
— «Пантеон», — отозвался он, — этот корабль называется «Пантеон».
Я
BeFree, 
Katana, 
Орден Ворона, 
Elite Orcs. «С днем рождения!» — присоединилась к поздравлениям 
Holy Knights, 
Renaissance Knights, 
